Несоизмеримые теории. Конвенционалистская концепция науки и принцип несоизмеримости научных теорий
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Одесский национальный медицинский университет
Не / соизмеримость систем
Ляшенко Д.Н.
Аннотация
Статья посвящена философско-методологическому анализу проблемы несоизмеримости систем. Критически рассматриваются скрытые метафизические предпосылки классического понимания понятия несоизмеримости. Выявляется философская роль принципа экстенсиональности в возникновении противоречий при анализе данного понятия. Применяется методология интенсионального системного подхода. Демонстрируется возможность системологического решения проблемы несоизмеримости с помощью конструирования мета-системы соизмеряемых систем.
Ключевые слова: несоизмеримость, системный подход, мета-система, концепт, структура, субстрат.
философский несоизмеримость экстенсиональность противоречие
П остановка проблемы. Если вы хотите быть правильно понятыми, то вам необходимо позаботиться о соизмеримости ваших с собеседником языковых средств, жизненных миров, то есть об интерсубъективной согласованности мировоззрений, миропониманий и т.п. Этим не исчерпывается проблематика соизмеримости, которая в том или ином виде касается многих научных и вненаучных областей. В методологии естественных наук существует проблема соизмеримости концептуальных каркасов, парадигм, теорий и т.д. которая перекликается с задачей соизмеримости языков, с которой сталкивается переводчик, и проблемой плюральности или универсальности нормативно-ценностных систем в социально-гуманитарных науках.
В философской логике проблема соизмеримости (сравнимости), возникает с уровня анализа отношений между понятиями. Понятия сравнимы или несравнимы. Если они сравнимы (имеют общий род), то они могут быть сопоставимыми или несопоставимыми. Понятия могут совпадать, находиться в родовидовых отношениях, пересекаться, противоречить, быть противоположными, соподчиненными. Первые три случая относятся к сопоставимости, следующие три к несопоставимости. Однако если отсутствует общий род, то говорят, что понятия не имеют никаких отношений. Чтобы сравнить такие понятия требуется привести их к общему роду .
Анализ последних исследований и публикаций. В современной философии науки проблема соизмеримости разрабатывалась такими исследователями как: К. Айдукевич, Б. Поппер, У. Куайн, Д. Дэвидсон, Х. Патнем, С. Крипке, В. Селларс, Д. Льюис, Т. Кун, П. Фейерабенд, Н. Гудмен, У. Матурана, К. Уилбер, В.А. Смирнов, М.В. Попович, В.В. Петров, В.В. Целищев, А.Ю. Цофнас, Ю.А. Петров, Г.И. Рузавин, В.С. Степин и мн. др.
Выделение нерешенных ранее частей общей проблемы. Большинству предложенных решений проблемы соизмеримости в той или иной степени присуща одна специфическая черта, которая, связана с ценностно-смысловой ориентацией западноевропейской цивилизации на категорию количества в противовес качеству. Строго говоря, речь идет об ориентации на экстенсиональность в противовес интенсиональности, которая, в свою очередь, легче поддается квантификации . То есть, речь идет о так или иначе принимаемом принципе экстенсиональности, причем скорее не в логическом, а в метафизическом смысле. Более того, даже когда содержательные рассуждения указывают на интенсиональные контексты вопроса соизмеримости, при попытке его формализации, ход рассуждения неизменно становится преимущественно экстенсиональным и в логическом, и в метафизическом смыслах. Как следствие, принимаемые экстенсиональные онтологические допущения приводят всю последовательно проведенную систему рассуждений к крайней степени редукции (номиналистической, элиминативной и т.п.) и к противоречию, когда редукционисты декларируют сведение интенсиональности к экстенсиональности, делая тем самым интенсиональное утверждение. Для того чтобы избежать противоречий можно воспользоваться другими логико-методологическими средствами, и, соответственно, другой метафизикой, отличной от метафизики экстенсиональности.
Собственно, с системной точки зрения (с использованием аппарата теории систем) к этой проблеме обращаются незаслуженно редко. Не исчерпывая все возможные реализации системных моделей в данном вопросе, ограничимся такими парадигмально различными интенсионально-ориентированными системными подходами как концепция автопоэзиса У. Матураны, интегральная метатеория К. Уилбера, параметрическая теория систем А. Уемова.
В первой из названных системных моделей, концепции автопоэзиса У. Матураны (см. в. ), проблема соизмеримости решается с помощью понятия «телесности» (bodyhood) живых систем. Речь идет о точке пересечения различных онтологических сфер, которые «создаются» живыми существами в процессе жизни-познавания и кажутся несоизмеримыми исходя из теоретических допущений наблюдателя. Концепция автопоэзиса имеет четко определенную предметную область -- биологические системы. Правда некоторые исследователи используют методологический аппарат этой концепции далеко за пределами биологии, просто на том основании, что некоторые системы ведут себя подобно биологическим . В любом случае, непосредственная предметная область данной теории систем ограниченна четкими границами самосоздающихся, когнитивных систем, находящихся в процессе структурного сопряжения со средой. Очевидно, что не всегда возможно говорить, например, о математических структурах в терминах познающих, самосоздающихся, структурно-сопряженных со средой системах и соизмерять их через «телесность».
Интегральная метатеория К. Уилбера , включая в себя концепцию автопоэзиса в качестве одного из своих фрагментов, предлагает более вместительную модель, которая состоит из парадигматического и мета-парадигматического аспектов. Первый описывает разнообразные теоретические и практические сферы деятельности, тогда как ко второму относятся принципы и структуры, которые упорядочивают понятийные конструкты, связанные с данными сферами деятельности. В целом интегральная метатеория строится на основании трех методологических принципов: nonexclusion («не-исключение»), unfoldment (развертывание предварительной концептуальной модели), enactment («энактивный» конструктивизм) . Концепция Уилбера является неплохим претендентом на соизмерение «несоизмеримого», однако есть как минимум одно возражение.
Обе упомянутые системные модели подходят к проблеме не/соизмеримости преимущественно с содержательной стороны (несмотря на незавершенные попытки формального моделирования в рамках рассматриваемых подходов ). Открытой остается пока возможность интенсионального, но формализованного системологического рассмотрения проблемы не/соизмеримости. Необходимыми для этого свойствами обладает общая параметрическая теория систем (ОПТС) А. Уемова , которую мы и будем использовать в качестве методологического инструментария (так же будет использоваться логический язык ОПТС -- язык тернарного описания (ЯТО) ).
Целью данной статьи является экспликация проблемы не/соизмеримости с позиций интенсионального системно-структурного подхода ОПТС.
Изложение основного материала. Еще К. Айдукевич, показал, что картина мира (в данной работе термины: парадигма, картина мира, концептуальный и языковый каркас, теория и т.п., рассматриваются с семиотической и системологической точек зрения и поэтому не различаются, так как представляют собой определенные системы терминов и суждений, которые интересуют нас только со структурной стороны) формируется как следствие взаимодействия множества предложений и множества суждений языка (концептуальный аппарат) с опытными данными, в соответствии с правилами приписывания значений (аксиоматическими, дедуктивными, эмпирическими) . Принятие некоторого концептуального аппарата и приложение его к тем или иным опытным данным и формирует картину мира. Ранний Айдукевич , стирает различие между фактофиксирующими и интерпретативными предложениями: опыт функционален по отношению к выбору концептуального аппарата, при изменении которого меняется и фактуальное опытное наполнение. Таким образом, разные картины мира несоизмеримы, если таковыми являются концептуальные аппараты.
Похожие рассуждения можно обнаружить у Р. Карнапа, У. Куайна, Т. Куна, Х. Патнема и других исследователей (см. в ). Всех их объединяет положение, что какие-либо системы знания (картины мира, парадигмы, языковые каркасы) несоизмеримы, если они «порождают» разные факты. То есть, основным критерием не/соизмеримости выступают экстенсионалы систем знания. Говоря системным языком: несоизмеримые системы знания, согласно вышеназванным методологам, невозможно сравнивать из-за различных субстратов (элементов) этих систем. Можно возразить, что данные мыслители всегда предполагают теоретическую (т.е. концептуальную) «нагруженность» фактов, и именно эта нагруженность является причиной несоизмеримости. Здесь следует заметить, что когда дело касается понимания, следует избегать приписывания своего понимания вопроса другим (тот факт, что поведение амёбы может быть в той или иной мере объяснено рационально, не означает, что амёба имеет хоть какое-то представление об этом объяснении). То есть, одно дело что декларируется в качестве причины несоизмеримости, а другое -- с чем мы действительно имеем дело в качестве несоизмеримого.
Если принять, что несоизмеримость предполагает такие отношения между системами знания, которые учитывают концептный и структурный (речь идет о т.н. системных дескрипторах: концепт (смысл, основная функция системы), структура (способ реализации концепта), субстрат (элементы системы)) аспекты, которые нельзя редуцировать к субстратному аспекту, а несопоставимость связана преимущественно с экстенсиональным уровнем систем, то можно утверждать, что указанные авторы, на самом деле, имеют в виду не несоизмеримость систем, а обычную несопоставимость, а основным критерием несопоставимости являются свойства экстенсионалов знаковых систем. «Лакмусовой бумажкой» для такого утверждения является понятие тотальной системы интерпретации, которую теоретически Айдукевич, Куайн и др. отказывались принять. Они считали, что ключевую роль в выборе референциальной системы играют прагматические критерии, конвенции, т.е., что вопрос допущения той или иной онтологии -- это всего лишь вопрос удобства. Однако, в действительности, отрицая реальность тотальной системы интерпретаций, все вышеназванные мыслители полагают в качестве таковой, как минимум мир повседневной жизни, мир научного дискурса и т.п. -- в структурном смысле это то, что Дж. Сёрль обозначает как background (см. в ). Сомнительно, что хоть кто-нибудь из указанных философов рассматривает реальную возможность того, что разные парадигмы (языковые каркасы и т.п.) порождают разные онтологии в натурально-онтологическом смысле этого слова. По сути, речь идет лишь о семантике. Разные парадигмы продуцируют разные модели знания некоей тотальной системы интерпретаций (мета-парадигмы, если угодно), именно по отношению к которой оценивается адекватность, соответствие, той или иной частной модели. В любом случае, упомянутая тотальная система интерпретаций -- это некий предельный онтологический горизонт, который выступает в качестве общего рода, для разных систем, которые тем или иным образом отражают разные его аспекты (являются противоречащими или противоположными и т.д.). Причем предполагается, что базовой частью этой мета-парадигмы является материальный мир физических явлений (или мир чувственного опыта). В таком случае разные парадигмы (языковые каркасы и т.п.) лишь по-разному моделируют эти одни и те же физические явления, события и процессы.
Действительная несравнимость (несоизмеримость) предполагала бы существование по-настоящему разных онтологий (в натурально-онтологическом смысле). Последовательный онтологический плюрализм, например, в виде многомировых интерпретаций квантовой механики, или модальный реализм Д. Льюиса встречается крайне редко, хотя и тут все эти т.н. «различные миры», различаются в основном по способам организации явлений и процессов (во времени и пространстве) все того же материального мира . Таким образом, тотальная система интерпретаций современного научного дискурса естественным образом связана с материалистическими онтологическими допущениями (очевидно, что возможны и другие метапарадигмы: идеалистические, дуалистские и т.п.).
Проблема несоизмеримости заключается в том, что Айдукевич, Карнап, Куайн, Кун и др., настаивают именно на плюральности разных систем в отношении так называемого принципа соответствия. Согласно этому принципу, одни системы знания можно дедуцировать из других, так как они лишь частные (асимптотические) случаи этих систем (например, ньютоновская механика -- это частный случай релятивистской механики) . На самом деле, в случае релятивистской и ньютоновской механик, речь идет о соответствии лишь математической семантики, а не физической (см. в ). То есть, разные теории (парадигмы, языковые каркасы и т.п.) далеко не всегда находятся в дедуктивной связи друг с другом, так как представляют собой замкнутые системы с различными субстратами. Если бы системы знания были логически связаны, то из отрицания «ложной» системы (гипотезы флогистона, например) можно было бы дедуцировать «истинную» (кислородную теорию) . Поэтому парадигмы не состоят в дедуктивных (структурных) отношениях друг с другом (не перетекают и не вытекают друг из друга), а являются просто несопоставимыми экстенсионально (в рамках мета-парадигмы, тотального языкового каркаса). Таким образом, структурная несоизмеримость (отсутствие логических отношений), материалистический background и субстратная (экстенсиональная) несопоставимость являются основными метафизическими принципами, принимаемыми классическими методологами занятыми анализом соизмеримости.
Более того, в явном виде проговаривается лишь принцип несопоставимости субстратов разных парадигм, тогда как первые два принципа являются имплицитными. Все бы ничего, да только имплицитные принципы не всегда осознаются исследователями, особенно принцип трансцендентальных условий существования тотальной системы интерпретации (в данном случае материалистического background), наличие которого взрывает теоретические системы изнутри, так как заносится он с черного входа (ср. с ). Ведь очевидно, что тотальная мета-парадигма может быть совершенно иной.
Избежать указанных недостатков можно, используя методологическую рефлексию системного подхода, в случае ОПТС, дающую эксплицитную возможность уклонения от необходимости прямого или косвенного решения базового вопроса натуральной онтологии. Достигается это с помощью фундаментального принципа структурной онтологии (индифферентности к метафизическому выбору), принимаемого в теории систем.
«Независимо от того, какова степень реальности вещи, определяя ее как вещь, как то, чему приписываются свойства или в чем устанавливаются отношения, вопрос об ее объективной либо субъективной реальности можно до некоторых пор -- до той поры, когда придет пора предпринимать практические действия, вообще оставлять без ответа. Природа вещей, как уже отмечено, -- не предмет структурных исследований». .
Сравнение систем, так или иначе, имплицирует метатеоретические отношения в рамках метасистемы, через которую соизмеряются объектсистемы. Это предполагает сравнение систем не только по субстрату, но и эксплицитное дифференцированное соизмерение по структуре и концепту. Концептом построения такой метатеоретической мета-системы может быть какой-нибудь частный принцип, но для познавательных целей лучше, чтобы это было положение, позволяющее учитывать неограниченное (произвольное) количество точек зрения на мир, будучи при этом определенным именно в данном аспекте. На ЯТО структуру этого концепта можно выразить с помощью следующей формулы: A ^ [( A ) t ]. То есть речь идет о произвольной вещи A , которая обладает определенным свойством t (см. в ).
Здесь можно вспомнить о принципе «nonexclusion» интегральной метатеории К. Уилбера: «Все точки зрения (системы) в чем-то правы (правильны)». Однако здесь возникают проблемы другого рода.
В свое время П. Фейерабенд выдвинул похожий гносеологический принцип «Anything goes!» . Однако сам Фейерабенд не только не предложил какой-либо единой, упорядочивающей мета-системы, но полагал, что таковая если и возможна, то вредна, так как является чемто сродни прокрустова ложа , тем более что невозможно систематизировать пролиферирующиеся теории как раз потому, что они несоизмеримы.
Рассмотрим проблему «невозможности» мета-системы подробнее. Очевидно, что мета-система -- это система. Поэтому для иллюстрации опровержения положения о «невозможности мета-системы» можно воспользоваться парадоксом«неизбежности системы», сформулированным и проанализированным А. Уемовым и А. Цофнасом (см. в ).
Если задать концепт системы 1 -- «не образовывать систему», можно получить импликацию: 1 ^ ([а(*А)])1 Здесь а -- некоторое отношение, которое соответствует концепту. Как видим, консеквент этой формулы в точности соответствует дефиниенсу формальной схемы определения системы с атрибутивным концептом: ([а(*А)])1 Иначе говоря, если мы не конструируем систему, упорядочивающую данные нашего опыта сознательно, то эта система все равно будет конструироваться стихийно, бессознательно (если упорядочить данные опыта удалось, так как любая вещь может быть представлена и как система, и как не-система, согласно принципам универсальности и относительности системного моделирования).
Получается, что даже такой анархистский принцип как «все пройдет», тем не менее, может быть концептом системы, однако в такой системе вся ответственность ложится на структуру системы. Таковой и могут выступить отношения соизмеримости. Описывая какую-либо вещь в виде системы, в первую очередь выделяют дескрипторы (концепт, структуру, субстрат), то есть, сравнивая разные системы друг с другом, необходимо учитывать, что системы, несоизмеримые по одному дескриптору, соизмеримы по другому (простейшим примером такого рода отношений является семантическая и синтаксическая дифференциация сравниваемых систем (см. в )). Таким образом, структура мета-системы должна учитывать эксплицитную возможность сосуществования разных критериев сравнения. Это могут быть отношения изо-концептности, изоморфизма, изо-субстратности, частичной изо-субстратности, структурно-субстратной не/соизмеримости, концептно-субстратной не/соизмеримости и т.д. В субстрате конструируемой мета-системы оказываются сравниваемые системы.
Далее, можно добиться гораздо большей строгости рассуждений (или хотя бы эвристически интересных выводов), если использовать аппарат ЯТО для сравнения несоизмеримых систем, например, при сравнении систем через операции синтеза -- реистического, реляционного, атрибутивного. Обозначим два концепта соизмеряемых систем через символы 1 и 1 (фиксированный объект и объект отличный от него). В одном из вариантов ЯТО выводимы теоремы так называемого атрибутивного синтеза , например: (Ґ) 1 ^ 1. Здесь написано, что если вещи, отличной от фиксированной, приписывается определенное свойство, то мы получаем определенную вещь. То есть, если производить концептное соизмерение двух систем по типу атрибутивного синтеза (речь в таком случае идет о рассмотрении одной вещи сквозь призму другой), то в результате сравнения получится «поглощение» одного концепта другим, тем через который производится сравнение. Если соотносить концепты наших систем по типу реистического синтеза, как две равноправные вещи, то мы получим строго неопределенные результаты согласно следующей теореме: Ґ 1 ^ Ьа. Символ в консеквенте означает «строго неопределенный объект». Очевидно, что когда мы интерпретируем физику Аристотеля с помощью физики Ньютона, или физику последнего сквозь призму релятивистской теории, отношения между данными парадигмально различными теориями выстраиваются по типу атрибутивного синтеза. Тогда же, когда мы не делаем выбора относительно «лучшей» теории, а соотносим их «по модулю», как в случае реистического синтеза, то мы не можем предсказать точный результат этого сравнения. Учитывая, что помимо атрибутивного и реистического синтеза есть еще теоремы реляционного синтеза, то представляется, что все три типа синтеза дают возможность соотносить различные системы по всем трем дескрипторам, причем с различной вариативностью соотношений.
В ыводы из данного исследования
Таким образом, в рамках нашего краткого рассмотрения были выявлены эксплицитные и имплицитные предпосылки классического экстенсионального подхода к проблеме не/соизмеримости. Некоторые неявно принимаемые предпосылки приводят к противоречиям. Применение системного подхода позволяет обращаться с проблемой не/соизмеримости на структурно-онтологических основаниях, помещая ее в контекст мета-системы, где она получает дифференцированную экспликацию, в соответствии с теоретико-системным категориальным аппаратом. К перспективам данного направления исследования принадлежит возможность дальнейшего развертывания проблематики не/соизмеримости, используя системно-параметрическое и/ или формализованное моделирование в рамках ОПТС и ЯТО.
Список литературы
1. Войшвилло Е. К. Понятие как форма мышления: логико-гносеологический анализ / Е. К. Войшвилло. Изд. 3. М.: Либроком, 2009. 240 с.
2. Луман Н. Введение в системную теорию / Н. Луман / пер. с нем. М.: Логос, 2007. 360 с.
3. Петров Ю. А Не опровергать неопровержимое / Ю. А. Петров // Бирюков Б. В. Трудные времена философии. Юрий Александрович Петров. Борьба против профанации методологии науки. Отстаивание философской логики. М.: Либроком, 2010. С. 141-148.
4. Петров Ю. А. Теория познания: научно-практическое значение / Ю. А. Петров. М.: Мысль, 1988. 144 с.
5. Принцип соответствия: историко-методологический анализ. М.: Наука, 1979. 320 с.
6. Уёмов А. И. Системные аспекты философского знания / А. И. Уёмов. Одесса: студия Негоциант, 2000. 160 с.
7. Уёмов А. И. Системный подход и общая теория систем / А. И. Уёмов. М.: Мысль, 1978. 272 с.
8. Уёмов А. И. Формальные аспекты систематизации научного знания и процедур его развития / А. И. Уёмов // Системный анализ и научное знание. М.: Наука, 1978. С. 95-141.
9. Цофнас А. Ю. Теория систем и теория познания / А. Ю. Цофнас. Одесса: АстроПринт, 1999. 308 с.
10. Ajdukiewicz K. The scientific world-perspective and other essays, 1931-1963 / К. Ajdukiewicz Dordrecht: D. Reidel Pub. Co., 1978. 378 p.
11. Capra F. The hidden connections: integrating the biological, cognitive and social dimensions of life into a science of sustainability / F. Capra. N-Y: Doubleday, 2002. xix + 300 p.
12. Capra F. The web of life: a new scientific understanding of living systems / F. Capra. N-Y.: Anchor books, 1996. xix + 347 p.
13. Carnap R. Empiricism, semantics and ontology / R. Carnap // Revue internationale de Philosophie. 1950. № 4. Pp. 20-40
14. Davidson D. On the very idea of conceptual scheme / D. Davidson // Inquiries into truth and interpretation. 2-d edit. Oxford: Clarendon Press, 2009. P. 183-198.
15. Feyerabend P. Against method / P. Feyerabend. fourth ed. London, N-Y.: Verso, 2010. xxxi + 296 p.
16. Kuhn T. Commensurability, Comparability, Communicability / T. Kuhn // The Road Since Structure: Philosophical Essays, 1970-1993. Chicago and London: The university of Chicago press, 2000. P. 33-57.
17. Kuhn T. The structure of scientific revolutions / T. Kuhn. third edition. Chicago and London: The university of Chicago press, 1996. xiv + 212 p.
18. Lewis D. Possible Worlds / D. Lewis // The Possible and the Actual: Readings in the Metaphysics of Modality. N-Y.: Cornel University Press, 1979. P. 182-189.
19. Maturana H. Reality: The search for objectivity or the quest for compelling argument / H. Maturana // Irish Journal of Psychology. Vol. 9 1988. Pp. 25-82.
20. Maturana H., Varela F. The tree of knowledge: the biological roots of human understanding / H. Maturana, F. Varela / revised ed. Boston: Shambala, 1993. 269 p.
21. Putnam H. Reason, Truth and History / H. Putnam. Cambridge: CUP, 1981. xii + 222 p.
22. Quine W. Theories and Things / W. Quine. Cambridge, Massachusetts: Harvard UP, 1982. 219 p.
23. Searle J. Making the social world: the structure of human civilization / J. Searle. N-Y.: Oxford UP, 2010. xiv + 208 p.
24. Uyemov A. The Ternary Description Language as a Formalism for the Parametric General Systems Theory: Part I / A. Uyemov // International Journal of General Systems. 1999. Issue 4-5 (Vol. 28). P. 351-366.
25. Wilber K. Eye to eye: the quest for the new paradigm / K. Wilber. 3-d ed.. Boston & London: Shambhala, 1996 xxii + 325 p.
26. Wilber K. Integral spirituality: a startling new role for religion in the modern and postmodern world / K. Wilber. Boston & London: Integral Books. Pp. 1-210.
27. Wilber K. Sex. Ecology. Spirituality: The spirit of evolution / K. Wilber. 2-d ed. Boston & London: Shambhala, 2000. xxv + 852 p.
28. Wilber K. Excerpt B: The many ways we touch: three principles helpful for any integrative approach / K. Wilber // Excerpts from volume 2 of the Kosmos Trilogy. 2003. 49 p. Режим доступа: http://www. kenwilber.com/Writings/PDF/ExcerptB_KOSMOS_2003.pdf
Размещено на Allbest.ru
Подобные документы
Пауль (впоследствии Пол) Фейерфбенд и его концепция "эпистемологического анархизма". Позиция Фейерабенда и два принципа концепции: несоизмеримости и пролиферации. Исторические "феномены" науки и мифа, как разные сообщества с собственными парадигмами.
реферат , добавлен 07.05.2015
Определение связи и направления исследования данного понятия. Анализ связей состояния и особенности их изучения в современной философии. Этапы и путь к пониманию причинной связи. Типы данной связи и их обоснование, три существующие понимания механизма.
реферат , добавлен 27.06.2013
Особенность изучения критики кумулятивистской модели развития науки. Анализ принципов пролиферации и несоизмеримости. Характеристика концепции гносеологического анархизма. Основные труды Фейерабенда. Проведение исследования метода контриндукции.
реферат , добавлен 12.03.2019
Герменевтика как искусство истолкования текстов и философская теория понимания. Методы гуманитарного познания согласно учениям В. Дильтей. Феномен понимания и правильного истолкования понятого. Особенности и этапы становления философской герменевтики.
реферат , добавлен 31.07.2009
Общенаучный характер системного подхода. Понятия структуры и системы, "множество отношений". Роль философской методологии в формировании общенаучных понятий. Содержательные признаки и общие свойства систем. Основные содержательные признаки систем.
реферат , добавлен 22.06.2010
Изучение различных классификаций, функции и содержание понятия "информация". Анализ исторического становления в философии данного термина и сопоставление его с научным пониманием. Роль, значение и философские проблемы информации в современном обществе.
реферат , добавлен 22.12.2013
Развитие логического мышления. Классификация ошибок: логические, терминологические и психологические. Примеры софизмов. Навыки правильного мышления. Парадоксы математические. Парадокс несоизмеримости величин, бесконечно малых величин, изобретателя.
реферат , добавлен 25.02.2009
Философско-политические направления развития российской мысли XIX в. Евразийцы как идейные продолжатели русской философско-политической мысли. Глобализация как философская проблема. Роль русской философии в развитии российской и мировой культуры.
научная работа , добавлен 30.10.2015
Формулировки понятия "трудовые споры". Содержание и объем данного понятия, логическая характеристика. Понятия, которые находятся с исходным в отношениях равнозначности, пересечения, противоречия или противоположности. Обобщение и ограничение понятия.
контрольная работа , добавлен 31.05.2010
Философско-методологический анализ основ современной экономики. Мировоззренческие, познавательные, методологические и эвристические функции философии. Их влияние на формирование у экономиста поискового мышления, инновационного и адаптационного потенциала.
НЕСОИЗМЕРИМОСТЬ ТЕОРИЙ (в философии науки) – тезис, согласно которому невозможно определить рациональные критерии для сопоставления, сравнения различных теорий, относящихся к одной и той же эмпирической области. Понятие несоизмеримости заимствовано из греческой математики, где оно означало отсутствие общей меры. Отрезки некоторой длины считались соизмеримыми, если существует некая общая мера их сравнения. Не все отрезки соизмеримы: диагональ квадрата несоизмерима с его стороной. В философию науки понятие несоизмеримости теорий было введено в нач. 70-х гг. Т.Куном и П.Фейерабендом. Авторы тезиса о несоизмеримости теорий обратили внимание на то, что последовательно сменяющие друг друга фундаментальные научные теории, описывая один и тот же круг эмпирических данных, исходят из различных онтологических допущений, оперируют одинаковыми по имени, но разными по смыслу понятиями, ставят в центр исследовательской деятельности разные проблемы. При этом приверженцы старой и новой парадигм используют разные критерии оценки и отбора теорий (эти критерии оказываются парадигмально зависимыми), в связи с чем возникает вопрос: возможно ли (и если да, то как) сравнение и выбор между теориями?
Можно выделить две формулировки тезиса о несоизмеримости теорий, разных по силе и содержанию (соответственно ТН1 и ТН2). Согласно ТН1, нет общей, сохраняющейся при переходе от одной теории к другой основы для их сравнения. Согласно ТН2, не существует абсолютных оценок, на основании которых можно было бы сделать однозначный выбор между теориями.
В основе ТН1 лежит убеждение, что традиционные для философии науки представления о сравнении последовательных теорий являются упрощенными и не соответствуют реальной научной практике. «Традиционные» представления о сравнении теорий состояли в следующем. Пусть есть две конкурирующие теории Т1 и Т2. Из Т1 следует E1, из Т2 – Е2, где E1 и Е2 – следствия теорий Т1 и Т2. Пусть удалось осуществить эксперимент, подтверждающий E1 и не подтверждающий Е2. Основываясь на результате этого эксперимента, полагают, что Т1 верна, а Т2 не верна, и отдают предпочтение первой.
Сторонники ТН1 утверждают, что традиционные представления базируются на двух неверных предпосылках. Одна из них состоит в предположении, что смысл терминов, общих для двух теорий, сохраняется при переходе от одной теории к другой. Другая состоит в предположении, что существует если и не теоретически свободный, то по крайней мере нейтральный по отношению к сравниваемым теориям язык наблюдения.
Отвергая первое допущение, сторонники ТН1 утверждают, что значение терминов при смене фундаментальных теорий не остается неизменным. Ссылаются при этом на такие примеры, как изменение смысла понятий «масса», «длина», «промежуток времени» и т.д. при переходе от классической механики к специальной теории относительности (СТО) или изменение смысла таких фундаментальных понятий классической физики, как «координата», «импульс» и т.д., при переходе к квантовой. В СТО понятие массы приобретает такое свойство, которого не было у соответствующего понятия в классической физике: зависимость от скорости; понятия координаты и импульса в квантовой механике настолько отличаются от одноименных понятий в классической механике, что могут непротиворечиво применяться лишь дополнительным способом.
Изменение смысла понятий порождает проблемы двоякого рода. Одна из них относится к области психологии науки. Неинвариантность смысла одних и тех же (по имени) терминов затрудняет взаимопонимание между приверженцами различных парадигм, в связи с чем нетривиальным становится вопрос о коммуникации между ними. Другая проблема является эпистемологической и касается сравнения теорий, невозможность которого как раз и утверждается в ТН1. Многие исследователи отмечали, однако, что вопреки мнению сторонников ТН1 изменение смысла понятий не является помехой для сравнения теорий. Если вслед за Г.Фреге проводить различие между смыслом (интенсиональностью) и референтностью (экстенсиональностью) термина, проблема становится разрешимой. При установлении отношения противоречия между следствиями теорий, которое требуется для выбора между теориями, стабильность смысла не является необходимой. Если две теории имеют перекрывающиеся области приложимости (в случае с двумя последовательными теориями это условие выполняется), то, несмотря на изменение смысла общих терминов, следствия этих теорий могут быть сравнены благодаря тому, что термины имеют общую референтность. Другая трудность – отсутствие нейтрального по отношению к последовательно сменяющим друг друга теориям языка наблюдения – является действительно реальной в связи с тем, что эти теории используются при интерпретации экспериментального результата, который призван сыграть роль проверочного по отношению к ним. В ряде работ было показано, однако, что в познании существует слой эмпирических данных, который, являясь теоретически нагруженным, тем не менее оказывается нейтральным по отношению к сравниваемым теориям, поскольку в его интерпретации участвуют другие, отличные от сравниваемых теории. Он и способен сыграть роль языка наблюдения, нейтрального по отношению к сравниваемым теориям.
Т.о., ТН1 является слишком сильным для того, чтобы соответствовать реальному процессу познания. Вопреки утверждениям сторонников ТН1 существует возможность сравнения теорий уже на экспериментальной почве. Неполнота и неоднозначность такого сравнения отчасти компенсируется применением различных внеэмпирических соображений, напр. сравнительной простоты или различных эстетических соображений.
ТН2 является более слабой версией ТН1: отрицается существование только абсолютных критериев и оценок. И если ТН1 неадекватен научной практике, тο ΤΗ2 с некоторыми оговорками справедлив: абсолютных критериев и оценок теорий действительно не существует. Бессмысленно ставить вопрос, какая из последовательно сменяющих теорий «лучше», если употреблять это слово в смысле большего соответствия «лучшей» теории некоему абстрактному внеисторическому эталону оценки теорий. Новая теория является более углубленной, точной и специализированной реконструкцией реальности, и, имея это в виду, можно говорить о прогрессе в развитии научного знания. Но, оставаясь в рамках самого научного познания, указать однозначный критерий прогресса невозможно – для этого необходим выход в область взаимоотношения теорий и практической деятельности людей, взятых в их историческом развитии.
Сторонники тезиса о несоизмеримости теорий считают справедливым не только ТН2, но и ТН1. Характерна в этом плане позиция П.Фейерабенда. Признание в качестве справедливого ТН1 служит для него основанием для поисков внеэмпирических стандартов оценки теорий. П.Фейрабенд указывает на целый ряд формальных и неформальных критериев сравнения теорий. Однако он считает, что эти требования в значительной степени субъективны. Утверждая на этом основании неизбежность превращения оценки и отбора теорий из рутинной процедуры в комплексное решение, опирающееся на борьбу мнений, предпочтений и т.п., Фейерабенд делает вывод о невозможности рациональной реконструкции процесса смены фундаментальных научных теорий. В современной литературе этот вывод подвергается основательной критике.
Литература:
1. Кун Т. Структура научных революций. М., 1975;
2. Порус В.Н. Актуальные проблемы анализа «научных революций». – В кн.: Аналитические обзоры зарубежной литературы. М., 1983, с. 7–40;
3. Feyerabend P.К. Explanation, Reduction and Empiricism. – Minnesota Studies in the Philosophy of Science: Scientific Explanation, Space and Time. Minneapolis, 1962, vol. 3, p. 28–97;
4. Putnam H. Mind, Language and Reality. Philosophical Papers, vol. 2. Cambr., 1979.
связана с именем французского математика Пуанкаре - сформулирована в начале 20 века. Сегодня ни одна концепция науки не обходится без учета конвенционализма. Конвенционализм – направление, которое в качестве основе научной теории рассматривает соглашение между учеными. Соглашения между учеными обусловлены соображениями удобства и простоты и непосредственно не связаны с критериями истинности научного знания. Возникновению конвенционализма способствовало существование различных систем геометрии: Эвклида, Лобачевского и Римана. Каждая из систем согласуется с опытом, но какая – истинная? В рамках конвенционализма был предложен такой ответ: пришли к убеждению, что законы геометрии не являются утверждениями о реальном мире, а представляют собой лишь соглашения о том, как употреблять научные термины. В рамках конвенционализма происходит переосмысление понятия научного закона. Научный закон с точки зрения конвенционализма – конвенция (соглашение), необходимое для наиболее удобного описания соответствующих явлений. В рамках конвенционализма, таким образом, было осознано, что научные теории не являются непосредственными обобщениями опытных данных. И в этом смысле такие конвенциональные элементы неустранимы из науки. Кроме того, в рамках конвенционализма формулируется тезис о несоизмеримости научных теорий. С точки зрения этого тезиса, все научные теории используют различные методы, а потому их сравнение (точнее, рациональное сравнение) невозможно. Ученый выбирает ту или иную научную теорию не потому, что он убежден рациональными аргументами. Выбор научной теории осуществляется на основе мировоззренческих и социально-психологических предпочтений.
Принцип несоизмеримости, гласящий, что теории невозможно сравнивать друг с другом, с точки зрения истинности научного знания.
Фейерабенд считает, что создание четких универсальных стандартов в отделении истинного знания от ложного является искусственным и пагубно влияет на развитие знания.
Данный принцип перекликается с принципом несоизмеримости парадигм у Томаса Куна (он раскрыт в работе Т. Куна «Структура научных революций») Научные учебники представляют развитие науки как линейный процесс накопления знания и последовательного перехода от слабых или ошибочных теорий ко все более полным и истинным. На самом деле, утверждает Кун, история науки являет собой более сложную систему. По его мнению, в истории науки присутствует ряд последовательных смен научных парадигм, которых придерживается научное сообщество. Парадигма - это некая «философия», разделяемая учеными, определенный подход к научному исследованию, общий набор символических обозначений и т. п.
Наука может пребывать в двух «состояниях»: «период нормальной науки» - когда закрепившаяся парадигма развивается, ищутся решения проблем в рамках этой парадигмы, или период «научной революции» - когда старая парадигма изживает себя и происходит выбор новой парадигмы из множества предлагаемых подходов. В период «нормальной науки» теории могут быть сравнимы между собой с точки зрения приспособленности для решения поставленных парадигмой задач. Однако, разные парадигмы между собой не сравнимы.
В отличие от Куна, Фейерабенд вообще не допускает существования каких-либо критериев сравнения теорий или момента во времени, когда они могут быть сравнимы. Куновские два «состояния» науки для Фейерабенда только две противоположные тенденции - к сохранению и изменению. По его мнению, микрореволюции в науке происходят постоянно, а именно, когда какой-нибудь смелый ученый решается отойти от старых проверенных способов научного исследования или создает теорию, абсолютно не совместимую со старыми, и открывающую новые горизонты познания.
Таким образом, не существует правил, по которым можно отделить истинное знание от ложного или выяснить, какая из теорий лучше или хуже. Развивая эту мысль, Фейерабенд приходит к выводу, что нельзя утверждать, что научное знание более правильно и обоснованно, чем религиозное или мифологическое. Они являются равными между собой способами познания действительности, и отвергать какой-то из них будет потерей, а не приобретением.
Как мы видели, Евклид излагает операции с геометрическими величинами совершенно отдельно от операций с числами, подчеркивая, что величины и числа – не одно и то же. Но нельзя ли все же было попытаться свести геометрию к арифметике? Это могло бы быть достигнуто, если бы любой отрезок представить как некоторое количество минимальных, атомарных элементов, из которого состояли бы все отрезки, как числа – из единицы. Целый ряд греческих, да и позднейших, мыслителей пытались каким-то образом реализовать этот «геометрический атомизм».
Возможно, первыми из них были пифагорейцы, учившие, что в основе любой вещи лежит некоторое число. Это число они мыслили не просто даже как набор единиц, а как некую структуру, которую изображали в виде фигуры, составленной из точек (фигурные числа). В частности, уже пифагорейцы называли составные числа – представимые в виде произведения двух сомножителей m × n – «плоскими числами» и изображали их в виде прямоугольников со сторонами m и n . Составные же числа, представимые в виде произведения трех сомножителей, назывались «телесными числами» и изображались в виде параллелепипедов. Простые числа, которые нельзя представить в виде произведений, назывались «линейными числами».
Пифагорейцы открыли много свойств чисел, связанных с их делимостью и, в частности, построили теорию четных и нечетных чисел – теорию делимости на 2. Основной результат этой теории заключался в том, что произведение двух чисел четно тогда и только тогда, когда по крайней мере один из сомножителей четен. Из этого следует, что любое число n или само нечетно, или может быть однозначным образом представлено в виде произведения некоторого нечетного числа n 1 и некоторой степени двойки: n = 2 k n 1 .
Именно исходя из этого результата пифагорейцы убедились в том, что «геометрический атомизм» несостоятелен: оказывается, существуют несоизмеримые отрезки, то есть такие отрезки, которые нельзя считать кратными одному и тому же отрезку (не существует такого отрезка, который целое число раз укладывается как в одном, так и в другом из данных отрезков). Этот факт оказался поворотным пунктом в развитии математики и получил широкую известность не только среди математиков, поскольку, в общем, противоречил обычному представлению. Так, в произведениях философов Платона и Аристотеля нередко обсуждаются вопросы, связанные с несоизмеримостью. «У всех, кто еще не рассмотрел причину, вызывает удивление, если что-нибудь нельзя измерить самой малой мерой», – писал Аристотель.
Конкретно, пифагорейцы обнаружили, что сторона квадрата и его диагональ несоизмеримы. Доказательство заключалось в следующем. Рассмотрим квадрат ABCD . Предположим, существует такой отрезок, который укладывается m раз на диагонали AC и n раз на стороне AB . Тогда AC : AB = m : n . Будем считать, что хотя бы одно из чисел m и n нечетно. Если это не так и оба четны, то пусть m = 2 l m 1 , а n = 2 k n 1 , где m 1 и n 1 нечетны; поделим m и n на минимальное из чисел 2 l и 2 k , получим два числа m ′ и n ′ такие, что AC : AB = m ′: n ′ и по крайней мере одно из них нечетно. В дальнейшем вместо m ′ и n ′ будем писать m и n и считать, что одно из этих чисел нечетно. Если построить квадрат со стороной AC (скажем, ACEF ), то площадь этого квадрата будет относиться к площади квадрата ABCD как m 2 к n 2:
По теореме Пифагора площадь квадрата со стороной AC вдвое больше, чем площадь квадрата ABCD . Таким образом, m 2 = 2n 2 . Значит, m – четное число. Пусть оно равно 2N . Тогда m 2 = 4N 2 . Так как 4N 2 = 2n 2 , n 2 = 2N 2 . Значит, n – тоже четное. Это противоречит предположению о том, что одно из чисел m и n нечетно.
Результат о несоизмеримости диагонали квадрата и его стороны мы обычно формулируем следующим образом: число иррационально, то есть не выражается в виде дроби m /n , где m и n – целые числа. Слово «иррациональный» происходит от лат. irrationalis – буквально переведенного греч. термина «алогос» («невыразимый [словами]», «непропорциональный», «непонятный», от весьма многозначного «логос», означавшего, в частности, «слово», «пропорция», «ум», а также «учение» и т. д., ср. такие термины, как «геология» – учение о Земле, «биология» – учение о жизни и т. д.). Древние греки же говорили не о «числе », а об отношении диагонали квадрата к его стороне. Если принять какую-либо единицу измерения, скажем, «локоть» (у греков была такая единица), и построить квадрат со стороной 1 (локоть), то площадь квадрата, построенного на диагонали, будет равна 2. Доказанный результат тогда можно сформулировать таким образом: сторона квадрата, площадь которого равна 2, несоизмерима с единичным отрезком. При этом, разумеется, возник вопрос, а в каком случае сторона квадрата, площадь которого выражается неким числом, соизмерима с единичным отрезком, а в каком – несоизмерима? Пифагореец Феодор в V в. до н. э., рассмотрев числа от 3 до 17, показал, что сторона квадрата с площадью, равной какому-либо числу, соизмерима с единичным отрезком, только если это число является полным квадратом, а ученик Феодора Теэтет распространил этот результат на все вообще числа (доказательство, по большому счету, таково же, как и в случае 2). Итак, если корень из какого-либо натурального числа сам не является натуральным числом, то он иррационален. В дальнейшем Теэтет построил доказательство несоизмеримости с единичным отрезком стороны куба объемом N (т. е. иррациональности ), если только N не является кубом какого-либо натурального числа, а также построил теорию иррациональностей различного вида –
Она содержится в «Началах» Евклида.
Открытие несоизмеримых отрезков показало, что геометрические объекты – линии, поверхности, тела – невозможно отождествить с числами и что поэтому необходимо строить их теорию отдельно от теории чисел. Что, в общем, греческие математики и стали делать.
